Больше 80 лет прошло после начала войны, а события тех лет так и остались в сердце. 28 июня к нашему дому в далёкой алтайской деревне прискакал на взмыленном коне мужчина, объявил о начале войны и передал отцу повестку: он призывался в армию. Отец бросил наполовину непокрытую соломенную крышу дома и пошёл собираться в дальнюю дорогу. В нашем доме собрались все новобранцы деревни, стоял табачный дым, женщины надрывно плакали и причитали, мужчины горячились. Настал миг прощаться, но столпотворение было такое, что я, семилетний мальчишка, не смог пробиться к отцу, слышал только, как он кричал: «Колька, Колька...» Так и не попрощались…

С началом войны жизнь наша, и до того нелёгкая, сразу изменилась: страх будущего, ожидание чего-то ужасного, не проходящее беспокойство давили на психику и взрослых, и детей. Все вокруг, даже природа, дышало какой-то суровой осмысленностью и одухотворенностью. Шел 1942 год. Периодически то в одном, то в другом доме раздавались страшные вопли женщин, получивших похоронки. Это были не просто крики горя, это были горькие, переворачивающие душу стенания молодых вдов, у которых оставались на руках по шесть и больше разутых и раздетых малолетних детей и полная неизвестность перед голодным будущим. Есть было совсем нечего. Мать скормила (сварила) нам все овечьи шкуры, от картошки остались только кусочки мякоти с глазками - для посадки. С весны мы кормились исключительно тем, что находили на полях, в лесу, на лугах, где паслись коровы. Однажды ночью я впал в необычное состояние. Дом вдруг залился голубым светом, белые волны тумана наполнили комнату, какие-то человеческие тени плавали в нём. Как сказали потом мама с бабушкой, всю ночь я плакал и кричал: «Папаню убили, папаню убили...» Я ничего этого не помнил. Через несколько недель мы получили похоронку…

Этот странный случай был не единственным. Я учился тогда в четвёртом классе, брат - в первом. Жили мы в интернате за 20 километров от нашей деревни. От ближайшей станции до дома шесть километров шли пешком. Однажды весной после выходного мы шли на станцию. Дорога просёлочная, дырявые ботинки полны грязи. Догнал нас незнакомый мужик на подводе. Мы попросили подвезти, он отмахнулся кнутом. И так мне обидно стало - не за себя: в одиннадцать лет я считал себя уже взрослым мужиком - за маленького слабосильного братишку, и от отчаяния я обратился к Богу: «Господи, накажи этого злого мужика, пусть у его телеги колесо отвалится». Мы снова пошли по колено в грязи, а когда вышли за поворот, увидели, что подвода стоит без одного колеса. Мы уже до станции дошли, а мужик так и не догнал нас. Бойтесь быть злыми и равнодушными - это наказывается!

И ещё похожий случай. Шли мы с моим двоюродным братом к нему в деревню, расположенную в 25 километрах от нашей. Было нам лет по тринадцать. Пылим по летней просёлочной дороге, болтаем, фантазируем, настроение отличное, но всё время оборачиваемся назад: не подвезёт ли кто. И вдруг, на наше счастье, показалась попутная полуторка. Мы обрадовались, закричали, замахали руками, но машина промчалась мимо, обдав нас газом и клубом пыли. Брат, а был он черноволосый, глаза как уголья, сплюнул и погрозил кулаком вслед машине: «Чтоб ты перевернулась!» А когда мы спустились километра через три под горку, то увидели полуторку, лежащую вверх колёсами, и шофера, покуривающего на травке. Случайно это было или нет, сказать не могу, но запомнил эти два случая на всю жизнь.

Если можешь сделать добро - сделай! Люди, будьте добрыми и участливыми, и воздастся вам сторицею.

  0    0    0    0  До публікації

---