Раздался переливчатый сигнал - часы на тумбочке высветили половину двенадцатого ночи. Егор Мельников, высокий двадцатилетний парень, отвлекся от монитора компьютера и взглянул на часы. Клонило в сон, он сидел за компом уже третий час, коротая августовский вечер. «Пожалуй, надо закругляться», - подумал Егор, и уже хотел выключить компьютер, когда увидел входящее сообщение на вкладке открытой социальной сети.
- Кто бы это мог быть, - пробормотал он.
«Привет. Пообщаемся?» - прочитал Егор. Собеседник был скрыт включенной опцией «невидимка». Мельников не любил подобное общение, скрытое и полное недомолвок. Обычно сразу пресекал навязчивого собеседника, но здесь, сам не зная почему, написал ответ: «Привет. Тебя как зовут?». «Ника. А тебя?» - ответ пришел удивительно быстро.
«Егор. Чем занимаешься?»
«Лежу…»
«Хорошее занятие!»
«А знаешь, я тебя вижу. Ты в одиннадцатиэтажке живешь. На десятом этаже? Окна на больницу выходят».
Егор от удивления приоткрыл рот – ну и дела!
«Обалдеть! Ты что – в телескоп смотришь?»
«Неа. Просто я недалеко. В небольшом сером здании…»
Мельников медленно выпрямился, пожевал губами и жестко усмехнулся – шутка невидимой собеседницы вышла неудачной. Более того, какой-то мерзкой до дрожи.
Он прекрасно знал, про какое здание говорит Ника. Но, словно бы желая убедиться еще раз, Егор подошел к открытому окну и отдернул штору. С высоты десятого этажа здание больницы было прекрасно видно. Исправно горящие фонари заливали его желтым светом. Видно было и серое кирпичное здание, примостившееся в углу, у ограды – городской морг. Шутка действительно вышла идиотской.
Мельников зло хмыкнул и вернулся за стол, полный решимости высказать не слишком умной собеседнице все, что он о ней думает. На мониторе мигало входящее сообщение. Егор коснулся курсором значка. «Я сейчас приду», - взгляд, казалось, прилип к короткой фразе. На душе вдруг стало как-то тоскливо, неприятно.
- Тьфу! – Егор разозлился. Какая-то ненормальная дама со склонностью к черному юмору окончательно испортила вечер. Он уже собрался выключить компьютер, когда уловил странный звук – легкий, на грани слышимости. Словно кто-то осторожно провел ладонью по поверхности входной двери. Мельников замер. Звук повторился, на этот раз громче. Егор вышел в коридор, включил свет. Какое-то время он стоял у входной двери, нахмурившись и напряженно прислушиваясь.
С лестничной площадки не доносилось ни звука. Но неприятное чувство, возникшее в сознании, не исчезло – оно, наоборот, словно бы усилилось от странного звука. Смутная тревога нарастала. Проверить можно было только одним способом – Егор уже протянул руку к дверному замку, но замер на полпути. Сердце вдруг застучало часто и гулко. Страх холодной волной пробежал по спине. Творилось что-то непонятное. Мельников шагнул ближе и заглянул в «глазок».
Она стояла в полуметре от двери. Темные волосы, на которых в тусклом свете серебрилась замерзшая влага, свешивались на лицо. Но даже через них были заметны заострившиеся черты – бледные, словно вылепленные из воска. Посиневшие губы сжаты в тонкую линию – Егору показалось, что труп усмехается злой, коварной полуулыбкой.
Егор почувствовал, как подкашиваются ноги. Ужас накатил невидимой ледяной волной, скрутил мышцы непроизвольной судорогой и растворил в себе все мысли.
Мельников хрипло вздохнул, но тут же зажал рот ладонью – он боялся, что она услышит его. И она услышала – вновь раздался уже знакомый звук. Егор шарахнулся назад; ноги предательски подогнулись, и он тяжело съехал по стене на пол. «Этого не может быть! Не может быть!» - единственная мысль билась в мозгу загнанной птицей. Сердце, казалось, сейчас выскочит из груди. Тяжело и хрипло дыша, он поднялся, цепляясь за стену. Собрав остатки воли, постарался успокоиться.
Минуту, Егор стоял, собираясь с силами, а затем вновь прильнул к дверному «глазку». Лестничная площадка была пуста, залитая тусклым светом единственной электролампочки.
Мельников медленно выдохнул. «Что же это могло быть? - он отвернулся от «глазка», прислонившись спиной к стене. – Или просто показалось?». Он был уверен – ему не привиделось. Волна ужаса была настолько сильной, что и сейчас руки и лицо покалывало от переизбытка адреналина. Тревога в сознании не исчезла. Она лишь притупилась, превратившись в тлеющий огонек, словно бы едва слышно говоря: «Страшное – впереди…»
Егор с трудом сглотнул – во рту было сухо. Мысль, полыхнувшая молнией в мозгу, заставила вздрогнуть: «Окно! В спальне открыто окно!». Он торопливо шагнул в комнату и замер в дверях, окидывая цепким взглядом небольшое помещение. В комнате было прохладно. Сквозь распахнутое окно, прикрытое желтой шторой, доносилось гудение редких машин, проносящихся по шоссе.
Мельников осторожно сделал шаг, чувствуя, как все сжимается внутри в ожидании чего-то неожиданного и страшного.
Тяжелые желтые шторы шевельнулись, внутрь ворвался поток прохладного ночного воздуха. Он принес с собой запах – странный, едва уловимый, но все же различимый. Егор остановился. Пахло чем-то едким, медицинским, и от этого привкуса на душе становилось тоскливо и холодно.
Шторы вновь шевельнулись, словно бы кто-то, скрытый от взгляда, пытался отбросить досадную помеху. Мельников медленно шагнул назад, не сводя напряженного взгляда с плотной оконной завесы – там, за тяжелым пологом, кто-то стоял.
Запах усилился, окутал невидимым тяжелым облаком. Мельников поморщился, но не отвел взгляд. Теперь он был уверен – длинные, до пола, шторы скрывали незваную гостью. Занавеска отлетела в сторону, заставив Егора вздрогнуть. Готовый сорваться крик застрял в сведенном спазмом горле. Та, что назвалась Никой, стояла у окна – опустив голову и, словно, не замечала его.
Медикаментозный запах, заполнивший комнату, резал горло невидимой бритвой – Егор непроизвольно схватился рукой за шею. Мертвая девушка медленно подняла голову и посмотрела ему в лицо – глаза затянуты бледной пеленой, ни зрачков, ни радужки. Лавина ужаса затопила сознание. Егор медленно шагнул назад на негнущихся ногах – шаг, другой.
Посиневшие губы трупа шевельнулись, и на застывшем лице появилась страшная полуулыбка – та самая, которую Егор смог наблюдать в дверной «глазок».
Мельникову показалось, что замерзшее тело светится изнутри – странным и едва уловимым светом. И это лишь добавило страха, переполнив и без того налитое ужасом сознание.
Он уперся спиной в стену, чувствуя, что балансирует на зыбкой грани кошмарной действительности и спасительным омутом беспамятства. Труп медленно двинулся к нему, скользя над полом. Сердце бухало кузнечным молотом. Дыхание, рваное и хриплое, казалось Егору оглушительным.
Их разделяла всего пара шагов.
Та, что назвалась Никой, замерла напротив. Взгляд мертвых глаз уперся в лицо Егору – он почувствовал, словно бы в сознание вогнали ледяную иглу, которая медленно, по капле, вынимала жизнь. И он уже видел себя рядом с ней – такого же бледного и застывшего…
… Он проснулся от собственного крика, едва не упав с кресла. Загнанный, полный ужаса, взгляд лихорадочно метался по комнате. Тяжело дыша, Егор откинулся на спинку кресла – это был всего лишь кошмарный сон. Он задремал прямо за столом, уткнувшись лицом в согнутую руку. Мысль, короткая и ясная, ввергла сознание в состояние легкой эйфории.
Мельников с трудом сглотнул – пить хотелось неимоверно. Встав с кресла, он почувствовал, как дрожат ноги – кошмарное видение было настолько ярким, что даже воспоминание о нем вызывало оторопь.
Он уже собирался выйти из комнаты, когда раздавшийся шорох заставил обернуться – тяжелый полог штор шевельнулся от сквозняка, впуская внутрь поток свежего ночного воздуха.
Егор замер, не отводя взгляда от окна. Сейчас он боялся только одного – что все еще не проснулся…
Мистика иногда ближе чем кажется, порой она совсем рядом, только мы её не замечаем, за ежедневными заботами и проблемами…
Этот случай рассказала мне моя давняя приятельница, которая никак не могла смириться с двойным ударом ухода обоих родителей. А после этого, в её жизни произошёл некий, как она говорит, невероятный случай. - «В старой сказке, один из героев высказался в недоумении: – «То ли видится, то ли кажется, то ли колдун надо мною куражится? В колдунов я не особо верю, мистика меня тоже особо не интересует, но вот так живу последний год. Происходит нечто, что кроме как мистика, не назовёшь.
“После ухода мамы мы с папой жили вместе. Только о папе этого нельзя было сказать, ведь он как будто перестал жить…. Конечно, он ел, спал, смотрел телевизор, даже выпивал, но не жил. Целый день он был погружён в свои воспоминания и чуть-чуть оживал только вечером, когда я приходила с работы, принеся по его просьбе бутылку водки. Выпив, он немного расслаблялся и рассказывал о своей молодости. О той, с которой прожил всю жизнь и которую любил. И в это время было видно, что боль его немного отпускала.
Все эти истории я слышала очень много раз, но после ухода мамы, они были какими-то другими, более правдоподобными что ли. Поэтому я им почти не сопротивлялась, понимая, что это единственное средство, которое может ему помочь. И вот папа ушёл. Внезапно - просто уснул и всё,… и теперь у меня не было ни мамы, ни папы. Так уж бывает. Но папа меня совсем не оставил. Он каждую ночь стал мне сниться. Каждую,… КАЖДУЮ ночь,… не обманываю! Мама вообще не снилась, а папа,… ну просто сил нет!
Как-то на очередной поминальный день на рынке, покупая мясо, я разговорилась с женщиной, которая знала моих родителей, и она посоветовала мне помянуть родителей и ещё поставить папе рюмку водки, это-то он уважал. Ни о чём, сильно не задумываясь и не придавая значения сказанному, я, тем не менее, так и сделала. Помянув маму и папу, я налила водки в папину любимую рюмку и поставила в шкаф, где у него она всегда хранилась. В очередном сне папа сообщил мне, что он со своими старыми друзьями устроили сабантуйчик, так чтобы я им не мешала. И каково же было моё удивление, когда через пару дней, открыв шкаф, я увидела, что водки в рюмке НЕТ!
Честно говоря, я не очень сильна в химии и как это происходит, в смысле испарение, не имею понятия, но чтобы 50 грамм водки в закрытом шкафу исчезли за два дня, мне показалось просто невероятным! Но папа мне больше не снился. После этого, я регулярно подливаю водку в рюмку, пусть веселится, здесь он достаточно грустил. Папа совсем перестал мне сниться! И вот как это всё понимать? Самая настоящая мистика… Для скептиков сообщаю – я не пью! От слова – вообще!!!”